Groszki i róże

С тех недавних пор, как я понял, что с детства являюсь обладателем синдрома Аспергера, свои силы я направляю на поиск и преодоление тех вещей, которые изначально мне мешают, а не на те вещи, которые являются следствием того, что те, первые, вещи мне мешали.

Перестать презирать и казнить себя за неспособность посмотреть другому человеку в глаза, за трудность взять его за руку или вытерпеть его прикосновение. Перестать искать в этом свою вину - найти не проблема, только исправить несуществующую вину невозможно, а можно только наломать новых дров. А найти самый корень, самое ядро проблемы, и думать, что делать с ним.

Вот пример позитивного опыта.

Я вдруг понял, что вести важные переговоры по телефону мне трудно потому, что я плохо разбираю речь. Что уши мои устроены так - а точнее, конечно, обрабатывающие центры за ушами - что фильтры очень слабые. Стоит кому-то заговорить или зазвучать на заднем плане, как я перестаю понимать даже, что я сам говорю, тем более - что говорят мне. (Наверно, с этим связано мое неумение выделять в музыке партии ударных.) А переспрашивать стесняюсь, потому что, должно быть, когда-то давно, в детстве, кто-то на меня страшно злился за то, что я переспрашиваю. В голове глубоко отпечаталось, что переспрашивать нельзя, плохо. Приходится достраивать в уме недостающие, выпавшие слова. Но если это худо-бедно работает с родными, в простых или знакомых контекстах, то серьезные деловые переговоры так вести нельзя, здесь это уже чревато крупными неприятностями, которые, разумеется, не медлят случаться, что закрепляет невысокое мнение о своих деловых способностях, заставляет в следующий раз нервничать еще больше и, коротко говоря, дает мощную обратную связь.

Сейчас я разговариваю по телефону в закрытой пустой комнате, делая очень большую громкость динамиков - или в наушниках, и поворачиваясь лицом к стене. Пытаться записывать то, что говорят, я больше не буду, это отвлекает еще больше и тоже опасно. Потом ни записей не разберешь, ни в голове ничего не остается. Кроме того, переспрашивать - можно, и не один раз. Я имею право плохо слышать и плохо разбирать слова, тем более на чужих языках.

(Я совершенно неспособен говорить по телефону, если занята левая рука. У меня только левое ухо телефонное, правое вообще ничего не понимает, только заставляет болеть голову. А в наушниках, когда руки свободны, я как-то по-другому, совсем легко себя чувствую, и могу говорить свободно, не скованно.

(Вообще, практически на каждой тренировке обнаруживается какая-нибудь штука, которую одна половина моего тела умеет делать автоматически и с удовольствием, а вторую нужно долго и нудно учить. Но вот кувырок вперед через правое плечо уже начал получаться, хотя, конечно, не так ловко и гладко, как через левое. Есть тенканы, которые ставят в тупик левую ногу, а правая даже ничего не спрашивает. И т.п.))

И - ненависть к телефону и телефонным разговорам начинает проходить постепенно. Стал успокаиваться, и начали появляться способности, до которых раньше дело не доходило.

(А Шурик на заре своего психологического образования выдвигал гипотезу, что в детстве меня пытался изнасиловать большой черный телефон.)