Про Сочи там было, и что выбирались с трудом (без подробностей), а вот возраст я перепутал. Еще удивился, что четырехлетних пускали во двор одних гулять - теперь понятно. Это пионеры ведь уже. Факты проверять надо перед тем, как что-то публиковать, да-с.
А как отличить литературу от автобиографии - что в этом случае, что в общем?
Насчет скатывания, ты знаешь, я не согласен, считаю, что по спирали идет движение. То холодно, то жарко, но еще солнце не остыло, еще миллионов сто лет в запасе есть.
Интеллигенции в России не было никогда - в понимании предыдущего поколения. Могли ли выпускники Александровского Лицея назвать интеллигентами, равными себе, своими по духу, всяких разночинцев? А разночинцы могли ли признать своими по духу каких-нибудь фабзайцев? Как отнесся бы Некрасов к Мейерхольду? Глинка к Шостаковичу? Репин к Филонову? И это я еще не утрирую, не беру Достоевского и Бродского, не сталкиваю Левитана с Флоренским.
Следует мужественно признать, что нам в общем случае не дано понять, как проявится интеллигентность будущего поколения. Мы можем лишь, оглядываясь, узнавать знакомые и родные нам черты в людях прошлого. Но не было такого поколения, в котором не было бы людей любознательных, благородных, скромных, где надо, и неудержимых, где надо, людей добрых и честных. С чего бы такому поколению вдруг взяться?
no subject
А как отличить литературу от автобиографии - что в этом случае, что в общем?
Насчет скатывания, ты знаешь, я не согласен, считаю, что по спирали идет движение. То холодно, то жарко, но еще солнце не остыло, еще миллионов сто лет в запасе есть.
Интеллигенции в России не было никогда - в понимании предыдущего поколения. Могли ли выпускники Александровского Лицея назвать интеллигентами, равными себе, своими по духу, всяких разночинцев? А разночинцы могли ли признать своими по духу каких-нибудь фабзайцев? Как отнесся бы Некрасов к Мейерхольду? Глинка к Шостаковичу? Репин к Филонову? И это я еще не утрирую, не беру Достоевского и Бродского, не сталкиваю Левитана с Флоренским.
Следует мужественно признать, что нам в общем случае не дано понять, как проявится интеллигентность будущего поколения. Мы можем лишь, оглядываясь, узнавать знакомые и родные нам черты в людях прошлого. Но не было такого поколения, в котором не было бы людей любознательных, благородных, скромных, где надо, и неудержимых, где надо, людей добрых и честных. С чего бы такому поколению вдруг взяться?